Стальное княжество. Дилогия - Страница 103

103

Вожак — а это был именно он, недаром у седла болтался не серый, как у всех, а белоснежный волчий хвост — посмотрел на Аскара и неторопливо произнес:

— Отдайте нам мальчишку. Вы же не хотите, чтобы его зацепило в бою.

Алешка не видел лицо сотника, но легко представил, какую тот скорчил рожу.

— Попробуйте, возьмите, — выплюнул Аскар.

— Зря, — заметил вожак, внимательно осматривая ребят.

«Он не знает, кто из нас княжич!» — сообразил Алешка. Но вожак уже рассмотрел меч на поясе Рика, единственного из детей, и тень усмешки тронула его губы.

...Словно серая тень метнулась к земле — так стремительно вожак наклонился с седла и выпрямился. Брошенный из-за спины тэма нож прошел мимо.

— Я не хочу, чтобы мальчишку ранили, — равнодушно уронил вожак. — Иначе мы бы давно перебили вас. Отдайте нам его сразу.

— Конст? — вдруг прервал вожака растерянный голос Талема.

Ведун выехал из круга, жестом отодвинув с дороги Грета. Аскар, пораженный его вмешательством, даже не успел возразить, а тот уже обогнул сотника и остановился перед противником.

— Конст, ты?

Вожак помолчал, разглядывая ведуна, потом ответил:

— Конст — так звали человека.

— Тебя звали этим именем шесть лет назад.

— Может быть, — слова падали как мелкие камешки на песок. — Я уже не помню. Ты хочешь умереть первым?

— Подожди, Конст, вспомни!

Талем вскинул голову, в упор уставился на вожака. Тот моргнул, и тогда ведун с силой дернул завязки плаща, словно ему не хватало воздуха. Плащ упал, и Алешка вздрогнул — на Талеме не было кольчуги. Ведун чуть выгнулся, глухо застонал, на ткани стали расплываться темные пятна, словно он вспотел от тяжелой работы.

— Вспомни! — прокатился по степи голос ведуна с силой, недоступной человеку. — Высшая школа святого Крония! Десять лет назад двое выпускников стоят перед князем Отином и присягают ему на верность! Ну же! — Талем рванул ворот рубахи, нашарил цепочку и протянул медальон на ладони. — Мы с тобой в один день получили вот это!

Вожак чуть прикрыл глаза, боль разлилась по его лицу. Ветер взбил пыль у копыт лошадей, очень странный ветер, он крутился волчком между Талемом и Констом. В воздухе засвистело, сильный порыв сорвал траву, и черная полоса земли пролегла между двумя всадниками. Ведун кричал что-то про школу, мальчишеские клятвы и высший дар. Вожак все чаще кривил губы, наклоняя голову против ветра. В воздухе уже не свистело, а выло.

— Хватит!!! — заорал вдруг Конст так, что конь под Алешкой дернул головой и отступил назад. Вой прекратился, ветер утих, так и не затронув ребят.

— А теперь ты вспомни! — глаза у вожака полыхнули яростью. — То восстание шесть лет назад. Мы стояли с тобой на крепостной стене, помнишь?! И видели в бойницы, как сжигают наших жен. А где был тот князь, которому мы присягали на верность?! Где?! Он прятался за стенами замка, а наших сыновей — ты помнишь, они же родились в один месяц, и мы всегда шутили по этому поводу, — наших сыновей зарезали у нас на глазах! Это ты помнишь?!

Талем опустил голову.

— Вижу, что помнишь. Ни одного черного волоса не осталось. Все сединой взялось. И я помнил — долго помнил! Да так, что душу жгло! Школа святого Крония, говоришь? Я был хорошим учеником, это ты не интересовался боевой магией. Я-то знал, кто такие Волки... и чем заканчивается их обряд! Не жжет мне душу больше, — все, замуровали мне ее. Как ты посмел до нее достучаться!

— Посмел, потому что ты был моим другом. И потому, что я не отдам тебе княжича. Конст, зачем тебе мальчик? Вам предложили хорошие деньги? Князь заплатит вам больше.

Вожак рассмеялся, да так, что у Алешки холод прошелся по позвоночнику.

— Волки не принадлежат никому, над нами нет князя, и потому нет предательства. Достучался ты до меня, до ненависти моей. Я пацана не продам, нет, ни тебе, ни кому другому. Вот как моего сына зарезали, так и Отин пусть полюбуется: я у него на глазах наследничку-то горло перережу.

— Ты много говоришь, — вмешался один из Волков, жилистый мужчина с арбалетом в руке. Вскинул и навел оружие на ведуна.

— Тут командую я! — взревел Конст.

Волк опустил арбалет и метнул на вожака такой взгляд, что стало ясно — среди них идет своя война за власть.

— Конст, ты вспомнил о моем сыне, — севшим голос сказал ведун, — Так вот, этот мальчик... Когда он остался без матери, я потерял семью — и я стал ему не только учителем, но и... Ты же был ведуном, услышь! Все, что у меня оставалось, что не мог отдать сыну, я отдал ему.

Алешка услышал, как прерывисто вздохнул Рик.

— Ты хочешь второй раз убить... — голос у ведуна прервался.

— Тебе будет уже все равно, — коротко усмехнулся Конст. — Ты к тому времени будешь мертв.

Талем потянул за тонкий шнурок, почти незаметный рядом с цепью медальона. Вытащил из-за пазухи маленький мешочек. Чуть помедлил, снял шнурок через голову, рассыпав по плечам седые волосы, и протянул Консту. Мешочек качнулся и замер между ведунами.

— Возьми. Потом, после всего... тебя не нашли. Думали, что погиб... Я сначала не верил, не чуял твоей смерти, а потом да, как холодом пахнуло. Видно, как раз тогда душу-то тебе и замуровали. Сам я и своих хоронил, и Сельму с Витом. Мальчишки-то наши всю жизнь вместе были, друзья-поверенники. Вот их в одной могиле и положил. Земля это оттуда.

Ведун тронул коня и приблизился к Волку:

— Бери. Все равно меня убьешь, я с ними и встречусь.

103