Стальное княжество. Дилогия - Страница 240

240

Дорога за поворотом к Мертвому оврагу оказалась такой широкой и разбитой колесами телег, что становилось понятно — ездят сюда часто. И после дождей уже бывали неоднократно, вон какие колеи проложили да набросали в топких местах веток. Сухая корка грязи была перемолота лошадиными копытами.

Как только свернули с центральной дороги, ребята замолчали. Неловко было говорить, казалось, что этим они оскорбляют Влада. Глядя на них, притихли и ратники. Симе казались фальшивыми их приглушенные до шепота голоса. Даже для Тимса кладбище рабов не было местом скорби. Лучше бы воины не ехали с ними. Девочка постаралась поймать взгляд Талема, но ведун разговаривал с Аскаром и не смотрел по сторонам. Вот о чем-то попросил сотника, и тот кивнул, соглашаясь. Сима с благодарностью взглянула на ведуна: Аскар распорядился, чтобы ратники вернулись к роще. И даже Тимса сотник увел с собой.

С каретой вышла заминка, но Антон тоже желал пересесть в седло и воспользовался поводом. С двумя новичками двигались медленно. Впрочем, Сима не торопилась: она почему-то боялась увидеть Мертвый овраг. Там похоронили Костю и зарыли голову Даня — и то, что двое из них остались в земле Стального княжества, словно крепче привязывало к этому миру остальных.

Когда-то тут текла речка, размывая себе русло, но потом пересохла, и люди приспособили овраг для своих нужд. Сейчас от него осталась только узкая щель, сминаемая двумя холмами. Остальное все постепенно засыпали землей, даже вырытые когда-то на пологой стороне оврага ступени стали не нужными и резко обрывались. Сима поежилась, хотя день выдался солнечным, только у горизонта небо затянули облачка. Пахло травой, у дальнего края оврага она росла, густая, высокая, мелькали ягодные кусты, даже отсюда были видны тяжелые синеватые гроздья. Возле спуска трава погибла, вывороченная из земли с корнями и порубленная лопатами.

Сима сошла с коня, примотала повод к высохшей иве. Близко подходить не стала, остановилась чуть в стороне. Вот какая, значит, могила у ребят. Даже цветы положить по земному обычаю некуда.

Ведун же подошел к самому краю, взял в руки медальон, и Сима еще раз услышала, как звучит древний язык. К кому обращена эта молитва? Наверняка не к духам первых воинов, как было, когда хоронили погибших в бою с Волками ратников. Маша и Аля плакали. Лера же молча смотрела на засыпанный овраг, плотно сжав губы. Потом медленно, словно не желая этого делать, повернулась и бросила на Антона быстрый взгляд. Тот не заметил — стоял, уставившись в землю.

Незнакомые слова сплетались в вязь, звучали фоном, а Сима все старалась вспомнить погибших мальчишек. Но видела только измученного пытками Даня, уже и не надеявшегося выжить. Костю же вообще помнила хуже — только пальцы, очень гибкие, длинные. Она каждый раз, когда видела его руки, думала, что такими можно ловко держать кинжал. И сейчас эти мысли были неприятны, словно она оскорбляла скрипача подобным предположением.

Ведун замолчал.

— Талем, а кому вы молились? — спросила Аля.

— Святой Даре. Когда-то прокатился по княжествам язвенный мор, который убивал полсотни детей на одного взрослого. Дара выходила многих ребятишек, но сама погибла. Ее иногда зовут Святой матерью. Пусть поможет она душам погибших на пути к звездам.

Постояли. Маша размазывала по щекам слезы, шмыгала опухшим носом. Ведун тронул за плечо окаменевшего Влада:

— Пора ехать.

Тот кивнул, пошел к лошадям. Но на полдороги остановился, резко развернулся:

— Ну почему?! Почему он нам не помог?!

— Дрид? — уточнил Талем, скорее для остальных, чем для себя.

— Да! Он же помогал, в самом начале, вспомните! Мы для чего-то ему нужны, почему он не спас Костю?! Почему?! Зачем он его вообще вытащил в этот мир?! Я эту сволочь найду, плевать мне на амулет — есть он или нет! Все равно найду!

Сима не стала подходить — пусть Влад успокоится. Рядом остановились и Маша с Лерой. Машка тихо сказала, горько сведя брови:

— Если бы мы тогда успели с этими ключами…

Лера не ответила и снова взглянула на Антона. У Симы неприятно резануло под ложечкой: было что-то во всем этом непонятное и не очень хорошее.

«Обжора» — вывеска не радовала. Потускневшая от времени деревяшка косо висела над дверью, словно хозяин давно махнул на заведение рукой. Славка посмотрел на привязанных лошадей — даже его знаний хватало оценить, что посетители тут должны быть не бедные. Он снова посмотрел на доску: не опиши Демск подробно путь к этому трактиру, и не разобрали бы — «Обжора» это или нет, так потускнела надпись.

Аскар усмехнулся его недоумению:

— А спроси мы у кого дорогу — так и не указали бы. Тут чужаков, как видно, не любят. Так что поаккуратнее. А девчонок я бы вообще отсюда спровадил.

Лера кивнула, как Славке показалось, с облегчением. Еще бы Алька была такой благоразумной! Та словно прочитала его мысли и только повела плечами.

Машу и Леру сотник отправил назад под охраной. С началом торгов в городе в поисках лучшей доли появились обнищавшие тэмы и бэры, разбойники, воры, убийцы и наемники; на улицах стало небезопасно.

Скучавшие у коновязи рабы-парнишки оживились, когда Аскар спрыгнул на землю и бросил им монетки. Славка мог поклясться, что расслабленные позы и полуприкрытые глаза конюхов — не более чем притворство, и они слышат все разговоры.

Внутри оказался трактир как трактир — разве что ремесленников и купцов среди посетителей почти нет, а сплошь воины. На вошедших стали поглядывать недоуменно. Компания действительно казалась странной: подростки — среди них две девочки, одна еще и с мечом; четверо иноземных ратников во главе с сотником, седой ведун.

240