Стальное княжество. Дилогия - Страница 269

269

Ее лицо белело на фоне темных сосен и показалось Владу нарисованным. Вспомнились все мечты: как он встанет перед ней не мальчишкой, а воином; как представлял ее обнаженной. Он слишком свыкся в мыслях с тем, что Лера может быть рядом. Вымещая разочарование, зло бросил:

— Или ты думаешь, что я еще пацан зеленый и ничего не умею? У меня уже была женщина, уж смогу тебя удовлетворить.

Тонкие ноздри дрогнули, брови сошлись на переносице. Лера завела руки за спину и сказала напряженным голосом:

— Пропусти меня.

Влад схватил ее за плечи — девочка и тут не вскинула руки, по-прежнему сплетая пальцы за спиной. Это показалось хорошим знаком, и он наклонился, чтоб ее поцеловать. Лера с силой толкнула плечом, высвобождаясь:

— Пусти! Дурак! Хочешь, чтобы я тебя, как Вилла, задушила?!

Влад растерянно выпустил девичьи плечи: она угрохала тэма? Лера шагнула назад по тропе и оттуда сказала:

— Если бы о тебе не говорил Костя — по-хорошему, как о друге — я бы решила, что ты сволочь.

Влад тогда закрыл глаза и с силой стукнулся затылком о сосну. Вспомнив это, он повторил движение, ударившись о скалу. Лера не хотела ему отомстить, Влад был уверен. Да и казалось, что их с Костей дружбу остальные считают блажью-придурью со стороны Влада и уступкой — с Костиной. Но Лерины слова задели больше, чем если бы она дала ему по роже.

Глава 18

Росдок был слишком близок к границе и слишком стар, чтобы не иметь крепостной стены. Спокойный город с крупным для приграничья базаром и разумно правящим сэтом. Ворота запирались на ночь, а днем стояла стража, проверяла подорожные и требовала монеты за въезд — на благо города. Дело было прибыльное: через Росдок шло много караванов, не только своих, но и соседских — Семиречья, Стального.

К счастью, Талем благоразумно выправил документы и для путешествия по Сизелии, и после полудня небольшой отряд — а для стражников группа детей с учителем — въехал в город. Был тот переломный час, который уже нельзя назвать дневным, но еще трудно — вечерним. Лошади мягко ступали по утоптанной глине, нежаркое красноватое солнце красило розовым невысокие дома, полускрытые живой изгородью. Из-под куста выскочил черно-белый щенок и звонко облаял чужаков, припадая от усердия на передние лапы. Остальным же до путников не было никакого дела.

Ближе к центру стало многолюднее. Из окон трактира слышалась музыка, кто-то пел тонким голосом романтическую балладу. Филат осмотрел крепкую коновязь, подростков-рабов в темных одинаковых рубахах, скользнул взглядом по вывеске на втором этаже, кованых воротцах, перекрывающих путь в конюшню, и решительно завернул лошадь. Тут они поживут несколько дней.

Искать дрида в открытую не решались. Только Талем, сведя знакомство с хранителем библиотеки сэта, спокойно стал все выспрашивать — ведуну положено интересоваться такими вещами. Ребята же обходили трактиры, слушали разговоры, кидали провоцирующие фразы. Но все без толку: про дридов в Росдоке не слышали уже лет десять.

Между тем, путешественники приготовили все необходимое для подземной вылазки. Можно было продолжать путь.

Но Славка только радовался задержке. Ему нравился город, царившее в нем спокойствие, и он легко согласился с пожеланием ведуна задержаться еще на пару дней.

Наутро их разбудил шум под окнами. Трактирщик гулко топал по крыльцу и громко выговаривал рабам, не ленясь подкреплять слова подзатыльниками. Славка перегнулся через подоконник и увидел, как нерасторопный слуга пересчитал ступеньки своими боками, тут же вскочил и опрометью бросился в конюшню.

— Чего там? — Влад недовольно высунулся из-под одеяла. — Сдурели, только рассвело.

Славка возразил:

— Это мы дрыхнем, а вообще уже давно день.

Вчера легли поздно. Рик весь вечер был грустно-задумчив, его тянуло на воспоминания. Но сказать об этом вслух княжич не решился и под предлогом, мол, надо бы развлечь иномирян, уговорил Талема рассказать древние легенды — сказки, которые он слушал в детстве. Славка сначала усмехался нехитрым сюжетам, но потом заслушался. Это были истории о добре и зле, которые не смешивались и не подменялись одно другим, о чести и предательстве — и героев не загоняли в ловушки, из которых есть только плохой или очень плохой выход, о верности и доблести. В них были честные и подлецы, и если верх одерживали последние, оставалась вера: все можно исправить. Даже смерть в этих сказах казалась нестрашной. «Детские истории!» — решил Славка, но почему-то был готов слушать Талема до утра.

Славка еще сильнее высунулся в окно: со стороны площади донесся голос глашатая. Слова разобрать не получилось, но трактирщик забеспокоился и скрылся за дверью. Мальчик торопливо начал одеваться: нужно сбегать, послушать, что говорят.

Уйти не успел: открылась дверь, в комнату шагнул ведун. Талем был встревожен и первым делом нашел взглядом Рика. Княжич прекратил шнуровать куртку:

— Что там? Мы хотели пойти узнать.

— Не торопись, глашатай идет сюда.

Талем шагнул спиной назад, в гостиную. В распахнутую дверь Славка увидел Симу. Та пожала плечами — она тоже ничего не знала. Ведун распахнул окно, выходившее на перекресток.

В гостиной собрались все. Славка перешел туда, навалился животом на подоконник. Точно, приближается глашатай — на дороге показался всадник в одежде цветов Сизелии, красно-черных. За ним ехали двое ратников с гербами сэта Росдока. Глашатай остановил коня на перекрестке, развернул плотный свиток:

269