Стальное княжество. Дилогия - Страница 287

287

Но Талем смотрел вдоль берега. Ветра не было, а густую траву приминала огромная невидимая ладонь, заглаживая в тропинку.

— Ведаю так, нам туда, — Талем нерешительно тронул медальон. — Хозяин приглашает.

Все торопливо встали — конец неопределенности! А еще Але показалось, что ребята просто боятся оставаться рядом с Алешкой. Помочь-то ему нечем, а просто стоять рядом с таким горем очень трудно.

— Пошли, — Аля тронула Алешу за запястье и снова поразилась холоду его рук. Алешка быстро поднялся, поправил на боку меч.

Спутники ушли вперед, еще больше приминая высокую траву. Алешка побрел по обочине, распугивая кузнечиков. Насекомые стремительно вылетали из-под ног и высокими прыжками скрывались в зарослях. Солнце припекало, отражаясь от воды. Застывший, полный запаха трав и стрекота кузнечиков, воздух умиротворяюще кружил голову. Але захотелось лечь в тенек под дерево, положить голову Алешке на плечо, закрыть глаза. И чтобы все-все происшедшее показалось дурным сном.

Тропка вилась вдоль берега, то чуть поднимаясь в гору, прячась за деревья, то обрываясь небольшими уступами вниз. Вот и сейчас шедшие впереди скрылись из виду за небольшой рощицей, спустившись к самому озеру: между тонкими стволами блестела вода. Аля крепче взяла Алешку за руку. Хотелось идти и идти, как можно дольше. Але казалось, что пока есть цель — Алешка будет двигаться, говорить, изгибать губы в улыбке («со мной все нормально»), спасать и спасаться. Но как только придут, и им останется просто ждать, горе выстрелит, как сжатая пружина.

Послышался голос Талема, Машкин вскрик, плеск воды. Что-то случилось, Аля ускорила шаг. Из-за деревьев вылетел Влад, тяжело дыша, точно пробежал стометровку, уставился на Алешку. Аля даже приостановилась: радость и зависть, жгучая, мучительная зависть вперемежку с обидой — вот что было в его взгляде.

— Что? Что там? — спросил Алеша. Он мог пойти и увидеть сам, но стоял и требовал ответа. — Да что там?

Влад посторонился, давая место на тропинке:

— Ты это… сам.

Песчаный пляж мягко обнимал озеро. Слабый прибой облизывал его, почти не поднимая мути. Только в одном месте он сталкивался с преградой. Славка лежал до пояса в воде, и волны обтекали его тело, бессильно соскальзывая с тонкой серебристой пленки. Этой пленкой было затянуто все — от макушки до сапог, даже зажатый в левой руке меч. Оружие мешало стоящему на коленях в воде Талему:

— Это просто время, застывшее время, — ладони ведуна скользили по безжизненному Славкиному лицу.

Аля передернула плечами: в полузакрытых глазах мальчика страшно виднелся тонкой полоской белок, а рот неприятно кривился в гримасе боли. Правая рука от локтя до кончиков пальцев залита кровью, натекшей из длинной узкой раны. Под левой ключицей, чуть выше выреза кольчуги, торчала рукоять ножа.

— Помогите вытащить и разведите костер, — велел Талем. — Понадобится горячая вода.

Руки скользили по пленке и мерзли, точно касались льда. С трудом перетащили Славку повыше на берег, уложили на сброшенный Талемом плащ.

Ведун снова провел рукой вдоль застывшего тела:

— Это тот миг, когда он упал, раненый. Дриды способны заключать живое в плен одного мгновения.

Талем торопливо закатал рукав по локоть, кольнул себя ножом в сгиб. Соскользнула тяжелая капля крови, упала на серебристую пленку. Хлопок — и тонкий покров начал скатываться, как вода с гладкого теплого камня. Славка захрипел, выгнулся от боли. Меч упал на траву. Мальчик ловил воздух сведенными судорогой губами и пытался дотянуться до торчащего в ране ножа.

— Держите его! — крикнул ведун.

Алешка, поддерживавший друга за плечи, постарался перехватить его руки, пачкаясь в крови. Талем пытался добраться до раны, но плотная ткань куртки мешала, наползала тяжелыми складками. Славка снова захрипел, и ведун решился: с помощью Симы он потянул с раненого куртку. Тот судорожно дернулся, рванулся в сторону. Талем погладил пальцами кожу вокруг ножа, выдохнул:

— Повезло. Вену не задело. Рик, я сейчас выдерну, а ты сразу зажимай курткой.

Ткань быстро набухала кровью. Ведун быстро ощупывал Славкино лицо, мял, словно глину, и гримаса боли исчезла под пальцами, губы обмякли, перестали напряженно кривиться. Талем отнял руки: мальчик казался просто спящим.

Кольчугу сняли с трудом, рубашку же просто распороли, и материя полетела в Алю с приказом:

— Рви на ленты! Сима, принеси из моего мешка иглы. Лера, воду вскипятили? Поддерживайте огонь, он нам еще понадобится.

Аля с треском рвала ткань, стараясь не смотреть, как ведун на живую сшивает края глубокой раны, протыкая плоть толстой иглой. Тимс присел рядом с девочкой, шепотом проклиная Волков.

— Алеша, держи его крепче. Придави к земле, — попросил ведун.

Аля торопливо отвернулась.

— Такая боль, а он не приходит в сознание, — удивленно произнесла Сима.

— Ублюдок драконий! — взвыл Тимс и бросился к раненому. С трудом разжал сведенные пальцы правой руки: в центре ладони сидел паук, запустив тонкие лапки под кожу.

— Раскалите на огне пару ножей! — крикнул Талем. — Аля, сверни жгут.

Материя никак не желала скатываться, не поддавалась ослабевшим пальцам. Тимс выхватил тряпичную ленту и ловко, привычно соорудил то, что требовалось, затем, под одобрительным взглядом ведуна перетянул Славке руку чуть ниже локтя. Рик протянул Талему нож, вынутый из пламени.

Алю затошнило, когда ведун начал взрезать мальчишке ладонь раскаленным железом. На ватных ногах она шагнула к деревьям.

287