Стальное княжество. Дилогия - Страница 56

Девочка наклонила голову, надеясь, что в темноте не видны вспыхнувшие щеки. Алешка перелег в центр, давая ей место. Чтобы остальные поместились, Але пришлось устроиться, почти прижавшись к нему спиной. Рядом растянулась Сима и неожиданно ей подмигнула. Альку опять бросило в жар.

— Ну что, Сима, я обнимаюсь с тобой, — чуть более нервно, чем это следовало для шутки, сказал Влад.

Аля вытянулась, чувствуя, как каменеет у нее спина.

Влад не спал. Днем казалось — готов уснуть где угодно, хоть сидя, хоть стоя. Но вот лежит, даже более-менее тепло, а сна ни в одном глазу. Слева дышит в ухо Рик, справа в позвоночник упирается Симина коленка, а в бок впивается ощутимая даже сквозь шкуру то ли коряга, то ли шишка. «Все! Я рискну перевернуться!» Осторожно, стараясь не разбудить ребят, поменял положение. Рик неразборчиво пробормотал что-то во сне. Сима тоже пошевелилась, убрала колено и уткнулась носом в грудь Владу, пощекотав ему подбородок жесткими волосами. «Ну вот и пообнимался, — усмехнулся тот. — Никакого интереса».

И тут же представил на Симином месте Леру — какой мысленно увидел ее перед вылазкой на галерею — без одежды. В голове словно взорвалось, смешалось все. Боль, что не смогли спасти остальных ребят. Желание, непреодолимое желание дотронуться до Леры, до ее груди — еще маленькой, целиком бы поместившейся в ладони. Презрение к себе — «мы их бросили!» Разочарование, что тут лежит именно Сима. Страх, а вдруг та почувствует происходящее с ним — он даже резко отодвинулся, придавив Рика, и тот снова что-то пробормотал во сне.

Дань, несший вахту, поднял голову и удивленно посмотрел на выползающего Влада. Тот демонстративно направился в сторону кустиков, и Дань отвернулся.

Вернулся Влад, полез на место. Аля рассердилась: «Ну что он копошится!». Голова болит так, что уснуть невозможно, а еще этот возится. Вот будет номер, если она завтра не сможет сесть на лошадь! Быть обузой — только не это!

Девочка смотрела в темное небо, расчерченное верхушками гигантских сосен. Они пахли совсем не так, как маленькая елочка в квартире на Новый год. У леса был другой запах, более сложный, терпкий. «Запах свободы», — с иронией усмехнулась она. И тут же вспомнила: «А остальные? Машка, Лера, Костя, Антон? Что с ними сейчас? И все из-за меня!» Еще сильнее заболела голова, словно кто-то сильными пальцами сдавил виски.

Даже то, что Альке могло привидеться только в самых тайных мечтах: лежать рядом с Алешкой — угнетало не меньше. В жизни все оказалось совсем не так. Помыться не удалось негде, и после целого дня, проведенного под жарким солнцем, скачки по степи, в пыли от копыт мчащихся впереди, она чувствовала себя грязной и потной. Аля словно видела себя глазами Алешки: никчемная девчонка, предавшая товарищей, упавшая с лошади, устроившая истерику, да еще и воняет. Она бы заплакала, но побоялась разбудить ребят. «Черт! Они же наверняка меня презирают!» — и слезы все-таки закапали из глаз, потекли по щеке.

«Интересно, что у меня не болит?» — поморщился Алешка. Больше всего мучил желудок, хотелось свернуться клубком, но места не хватало. Сухари после стольких дней голодовки оказались не лучшим вариантом; спасибо хоть на ужин кашу готовили, а то совсем бы загнулся. Да и скачка на лошади вымотала до предела. Хорошо еще, что мазь успокоила боль в спине.

«Я же так и не спросил, сколько дней прошло!» — спохватился он. Попытался подсчитать, сколько раз приходил Михан, но сбился. Путались и хронология, и сами события.

Дань подбросил в костер ветки. Алешка быстро закрыл глаза, притворяясь спящим — не хотел вопросов.

Даню показалось, что у Алешки открыты глаза, но в темноте трудно разобрать, а присматриваться не хотелось. Самому Даню наверняка бы не понравилось, если бы кто-то пялился на него спящего, и он предпочел отойти, только мельком, через плечо, взглянув на Симу. Ее было безумно жалко. То, что убивал Славка, Дань еще как-то мог принять, но что это сделала девочка, казалось диким и невозможным.

Вообще присутствие земных девчонок в этом мире шокировало Даня больше всего, а невозможность защитить их — угнетала. Но перебороть себя и учиться убивать самому он не мог. Он ненавидел холодное оружие, его мутило от запаха крови с тех пор, как два года назад в темном подъезде зарезали его старшего брата, возвращавшегося с последнего сеанса из кинотеатра. Убили просто так, с дури да по пьяни.

Дань закрыл глаза, уперся затылком в сосну. Славка ведь не отстанет, а значит — тренироваться придется. Но, с другой стороны, надо...

Лежавший рядом Славка повернулся, саданув локтем в бок, и Алешка чуть не зашипел от боли — попал точно в синяк. Вспомнилась обида: «Нет, ну зачем так врать?!» Глупо, конечно, обижаться сейчас, когда только вчера так хотелось просто поговорить со Славкой! Но ничего поделать с собой Алешка не мог.

Он лег на спину, стряхнув с плеча Алины волосы. Ему показалось, что девочка не спит, но нет — глаза закрыты, да и дыхание ровное. Слипшиеся мокрые ресницы даже не дрогнули, когда Алешка внимательно на нее посмотрел. «Плакала, что ли?».

Смешно сказать, но Алешка ее побаивался. Он терялся, когда девочка начинала язвить. С Владом проще — можно хоть как-то предположить, по какому поводу тот выскажется. Понять же к чему прицепится Аля, просто невозможно. «Неужели она подпоила стражу из-за себя? Ну, наговорить на себя такое — это совсем дурой надо быть». Алешка мысленно занес этот пункт в перечень: «Чего я не понимаю в девчонках вообще, и в Але — в частности» — и выкинул вопросы из головы как неразрешимые.